Джукетау – город болгар на Каме

Н.Г. Набиуллин

кандидат исторических наук,

старший научный сотрудник

Института истории АН РТ

Джукетау – город болгар на Каме

На высоком мысу левого берега Камы, в окрестностях города Чистополя, что в Республике Татарстан, сохранились остатки средневекового города Джукетау. Они дошли до нас в виде городища и неукрепленных посадов с могильниками. С напольной стороны городища сохранились остатки укреплений в виде трех высоких земляных валов и двух глубоких рвов между ними. Рядом с городищем расположены селища. Краеведы-любители, путешественники, археологи многократно посещали эти места, а начиная с XIX столетия, проводили небольшие исследования и установили, что памятник этот представляет собой остатки булгарского города Джукетау, известного по древнерусским Летописям как Жукотин.

В научном плане Джукетау ценен и перспективен как один из немногочисленных известных по историческим источникам и локализованных булгаро-татарских городов, хронологические рамки его существования позволяют изучать вопросы преемственности истории и культуры средневекового населения Волго-Камья. Являясь, с одной стороны, представительным средневековым памятником, Джукетау в то же время обладает спецификой культуры его населения.

Летописный город.

Первое достоверное упоминание булгаро-татарского города«Жукотин» в древнерусских летописях относится к 1359 (1360) году (здесь и далее в скобках указаны варианты в разных летописях). В этот год новгородские ушкуйники (ушкуй – речное судно на веслах) ограбили город, на что его жители подали жалобу ордынскому хану Хызру. Тот потребовал от Великого князя владимирского выдачи ему разбойников, после чего русские князья собрались на съезд в Костроме и выдали ушкуйников в Орду, где они были казнены. Никоновская летопись, например, повествует об этом так: «В лето 6867 … из Великаго Новагорода разбойницы приидоша в Жукотин, и множество Татар побита, и богатьства их взяша, и за то разбойничьство христиане пограблени быша в Болгарех от Татар. Того же лета князи Жукотинстии поидоша во Орду ко царю и биша челом царю, чтобы царь оборонил себя и их от разбойников, понеже много убийства и граблениа от них сотворяшеся безпрестани. Царь же Хидырь послал трех послов своих на Русь: У руса, Каирбека, Алтынцыбея, ко князем Русским, чтобы разбойников поймали и к нему прислали. И бысть всем князем съезд на Костроме: князь велики Дмитрей Констянтиновичь из Володимеря, и брат его старейший князь велики Андрей Констянтиновичь из Нижняго Новагорода, и князь Константин Ростовский, и поимаша разбойников, и выдаша их всех послом царевым и со всем богатством их, и тако послаша их в Орду».

Серия походов ушкуйников на булгарские города была продолжена в 1390 (1391, 1392) году: «… Новогородцы и Устюжане и прочий к тому совокупишася и идоша в насадех, в ушкуех рекою Вяткою на низ, и взяша Жукотин и Казань, и пакы выидоша на Волгу, и пограбиша гостей всех, и тако возвратишяся во своаси со многою корыстию и богатством».

В третий раз город упоминается под 1395 (1396, 1399) годом в связи с походом русского войска на булгарские города, предпринятым, как это повествуют летописи, в ответ на ограбление Нижнего Новгорода ордынцами во главе с Ентяком и суздальским князем Семеном, перешедшим на сторону Орды (в борьбе московского князя с суздальским последнему помогали булгары; это повело к походу московского войска против булгар). «В лето 6903 … князь Семен Дмитриевич Суздальский прииде ратию к Новугороду Нижнему, а с ним царевич Ентяк с тысячею Татар … взяша город октября 25; и быша ту две недели, дондеже услышаша, что хочет на них итти князь великий ратью, и побегоша к Орде. А князь велики слышав се, и собра рати многы, посла брата своего князя Юрия Дмитриевича, а с ним воевод, и старейших боар и силу многую; он же шед взя город Болгары Великие, и град Жюкотин, и град Казань и град Керменчюк, и всю землю их повоева, и много Бесермень и Татар побиша, а землю Татарскую плениша; и воевав три месяца взвратися с великою победою и с многою корыстию в землю Русскую».

Сам город в летописях более не упоминается, но сообщения о «жукотинских князьях» в них есть. Одно из них относится к 1409 году: в этот год новгородский посадник Анфал ходил на Булгар, однако по Каме поймали его татары и, пока не подоспели волжские посады на помощь, порядком побили их и повели в Орду; отряд ушкуйников, который пошел по Волге, «на совет Анфалу не успеша». Сначала булгарские и «жукотинские князья» пришли к нему навстречу с предложением выкупа, а когда Анфал проникся к ним доверием, как сообщают летописи, перебили его дружину. Подробности имеются в Тверской летописи: «В лето 6917 … поидоша Новгородци из Заволочиа по Двине, в верх Суконою, и вышли Костромою в Волгу, и взяша на Костроме корм, и поидоша к Новугороду Волгою, вюючи, и взяша Новгород Нижний; и потом поидоша на усть Камы, на совет Анфалу, и не поспеша. Анфал же пошел задними водами в Каму, князи Болгарские и Жекотстии слаша к Анфалу, и взяша перемирие, и даша ему окупь с земли; Анфал же потому испрошися к ним, они же яша его лестию в Каме, а дружину его изсекоша, а инии и разбегошася».

В последний раз «жукотинские князья» (в некоторых списках – «жукотинский князь») упоминаются в 1411 году при описании сражения в Лыскове между московскими и суздальскими князьями, когда они вместе с булгарскими «князьями» выступили на стороне последних. «В лето 6919 … тое же зимы … месяца генваря, на память святаго Иоанна Кушника бысть бой на Лыскове князю Петру Дмитреевичю Московскому и князем Ростовским и Ярославьским с Суждальскым со князем Данилом Борисовичем и Нижнего Новагорода, и с его братом с князем Иваном, из Болгарьскыми князи и Жукотинским. И бысть между их сеча зла и ту убиен бысть князь Данило Васильевичь, и иние мнози падоша от обоих стран…» – говорится в Никоновской летописи.

Этим и ограничиваются наши сведения о Джукетау по данным древнерусских летописей… .

Открытый город

В летописях имеется косвенное указание на расположение Жукотина на реке Каме, но оно имеет слишком общий характер, поэтому долгое время существовали довольно запутанные представления о его местонахождении. В.Н.Татищев, напри­мер, почему-то помещал Джукетау в устье Камы, и это представление долго сохранялось.

Первое дошедшее до нас полевое описание городища, а также предположение о том, что летописный Жукотин находился западнее города Чистополя, принадлежат участнику генерального межевания конца XVIII – начала XIX веков К.С. Мильковичу. Подробное описание городища, а также прилегающие к нему территории в середине XIX века сделал А.И. Артемьев. В докладе I Археологическому съезду К.И. Невоструев, касаясь вопроса о месте расположения летописного города и его остатков, в качестве исторического источника привлекает древние акты. Наконец, для локализации города были использованы западноевропейские карты XIV века – карты братьев Пиццигани, Каталонский атлас, на которых имеется «изображение» и имя города «Sacetim» (еще более искаженный «Жукотин») на p. Edil, т.е. на Каме. Среди исследователей Джукетау нужно отметить И.А. Износкова, Н.А. Толмачева и особенно П.А. Пономарева. Последний попытался составить общую картину древнего города, к чему уже приближались его предшественники, а также сделал смелое и подтвердившееся позднее предположение о существовании его начиная с домонгольского времени. Исследователь ввел в научный оборот предположение о том, что «Жукотин» – это искаженное русское название булгаро-татарского го­рода Juke—Taw(«Липовая Гора» – татар.).

Забытый город

Достижения в изучении Джукетау долгие годы оставались на результатах исследований П.А. Пономарева. Название города лишь изредка встречается в общеисторических трудах, а археологического памятника – в связи с небольшими его разведочными исследованиями, а также со случайными находками и кладами, которые время от времени находились на его территории и в окрестностях. Так, в 1908 году в близлежащей деревне Донауровке были найдены клады из 33 из 542 серебряных монет XIV века, а в 1909 году к ним прибавилась еще одна серия монет (возможно, это части одного клада).

Крупнейшим является всемирно известный клад, найденный в 1924 году. Он содержал золотые браслеты, брошь, «футляр для талисмана», «сюрьмянницу» — ажурный предмет в форме наглухо закрывающегося сосуда с крышкой, жемчужины и золотые мелкие гнездышки с дырочками для камней жемчужин, золотые бляшки для нашивки на одежду, два золотых гвоздика, четыре шлифованных камешка из горного хрусталя, соответствующие гнездам на броши, два золотых динара индийских султанов. Монеты эти чеканены в 1340–1341 годах в Дехли султаном Мухаммед б. Тоглуком от имени египетского халифа Мустакфи. Клад был передан в Государственный (ныне Национальный) музей Республики Татарстан, но впоследствии утерян.

Открытый город–2

Первые широкие научные исследования Джукетау связаны с именем известного археолога-булгароведа Тамары Александровны Хлебниковой. Под ее руководством в 1970–1972 годах были вскрыты остатки жилищ, печей, изгородей, различные хозяйственные сооружения, захоронения, собран богатый вещевой материал, который лег в основу современных представлений о древнем городе.

Однако сложилось так, что исследования удалось возобновить только в 1990 году, когда археологами Института истории, языка и литературы им. Г. Ибрагимова (ныне Институт истории) АН РТ под руководством Ф.Ш. Хузина начались охранно-спасательные работы.

При раскопках Джукетау 1970-х и 1990-х годов удалось выделить три слоя от начала жизни города до современности. Среди многочисленных находок самого раннего слоя, отложившегося в домонгольское время (Х- первая треть XIII вв.), имеются и датирующие. Это обломки костяных односторонних гребней, украшенных циркульным орнаментом, подтреугольной формы подвески из полудрагоценного камня лазурита, украшенные гравированными узорами, некоторые типы железных наконечников стрел, ключей, пряжек, бусин из стекла, сердолика, горного хрусталя, фрагменты неполивной глиняной посуды, типичные для домонгольского времени, шиферные пряслица из древнерусского города Овруча. Некоторые из находок датируются первой половиной домонгольского времени. Так, шаровидная бусина с бугорками у отверстий – «лимонка», изготовленная из желтого непрозрачного стекла, – частая находка в булгарских памятниках X–XI веков. В это же время широко бытовали и сердоликовые шаровидные бусы. Отмеченные выше лазуритовые подвески носились в качестве амулетов тюркоязычными кочевниками евразийских степей преимущественно в X–XI веках, хотя встречаются, правда, изредка, и позднее.

Одной из самых ярких и чутких категорий находок является глиняная посуда (керамика). При исследованиях были найдены фрагменты лепных горшков с растительной или шамотной примесью в тесте, с вмятинами и защипами по плечику и краю венчика. Истоки такой керамики усматриваются исследователями среди группы «кочевнической» керамики салтово-маяцкой (хазарской) культуры Подонья и Приазовья VIII–IX веков. Более многочисленна посуда, представленная фрагментами горшковидных сосудов шамотного теста, украшенных волнистым узором по плечику, рифлением по тулову и насечками по краю венчика. Сюда же мы относим несколько обломков лепных крышек с пестикообразными ручками. Такая посуда сопоставляется с кухонной посудой северного, лесостепного варианта названной культуры.

При исследованиях Джукетау были обнаружены дирхемы, чеканенные в X веке, которые указывают на время возникновения посада Джукетау.

В начале домонгольского времени город был сравнительно невелик и не очень плотно застроен. Как показали исследования, первоначально городище было укреплено рядом сооружений типа частокола. Далее последовательно возводились внутренняя линия укреплений (X–XI вв.), затем средняя (в два этапа, XI и XII вв.), и, наконец, наружная (XII – начало XIII вв.). Строительство оборонительных сооружений производилось в краткие сроки. Насыпи валов делались так, чтобы внешний склон был крутым, а внутренний — пологим. Площадка наружного и среднего валов перед их возведением была укреплена известняковыми камнями. Не исключается использование ландшафта местности: второй ров на изучавшемся участке памятника мог быть проложен по древнему оврагу. Рвы имели дренажные ровики, постоянно подчищались. Максимально прослеженная высота от вершины наиболее хорошо сохранившегося среднего вала до дна прилегающих к нему рвов -5 м. Общая ширина оборонительных линий в данном районе составляла 40 м, длина линии оборонительных сооружений — 300 м. Валы имели два разрыва, оба из которых, скорее, были проездами.

Сначала шло заселение городища и территории, находящейся в непосредственной близости от укреплений. По всем имеющимся данным, городище датируется временем со второй половины X по первую треть XIII века. Золотоордынский слой здесь не прослежен (нет и находок, кроме нескольких железных наконечников стрел, в том числе типа монгольских срезней). Эти факты согласуются с имеющейся точкой зрения о запрете монгол восстанавливать оборонительные укрепления после разрушения и занимать удобную в стратегическом отношении местность.

За укреплениями располагается Крутогорское селище (восточный посад). На его территории найдено кладбище – Крутогорский могильник, вскрытая часть которого датирована XI веком. О его раннем характере свидетельствует некоторая неустойчивость в погребальном обряде, хотя в целом его можно характеризовать как мусульманский. В золотоордынское время территория восточного посада перестает использоваться. Исключением могут быть береговые линии рек.

Застройка посада на противоположном берегу Килевки также началась в домонгольское время. Здесь первоначально территория посада занимала береговую полосу Камы и Килевки, а в последущее время росла к югу и юго-западу – в сторону деревни Донауровки.

Археологические раскопки свидетельствует об интенсивной строительной деятельности и жизни города в домонгольскую эпоху, особенно во второй половине ее. При исследованиях были обнаружены различные постройки жилого, хозяйственного характера, относящиеся к домонгольскому времени. Еще в 1970 году Т.А. Хлебниковой при исследовании территории Донауровского селища был обнаружен могильник, датированный ранним периодом существования города – X веком. Исследователю удалось установить, что в процессе роста посада кладбище отступало на юг, а прежняя его территория постепенно обживалась.

На некоторых участках над домонгольским слоем была прослежена прослойка древесного угля и золы, которая может быть увязана с пожаром при взятии Джукетау в 1236 году. В указанной прослойке разрушения среди прочих находок были обнаружены и железные наконечники стрел – «срезни» в виде узкой вытянутой лопаточки. Как считают исследователи древнего вооружения, такие наконечники стрел появились в Восточной Европе вместе с монголами и многочисленны в разрушенных ими городах и деревнях.

Золотоордынская эпоха археологически отражена в слое середины XIII–XIV веков. Слой хорошо датируется на основании монет, фрагментов характерной для этого времени поливной керамики, а также обломками медно-бронзовых браслетов, зеркал, некоторыми типами железных наконечников стрел, стеклянных бусин. Для датировки слоя можно привести и обычную, неполивную керамику, дающую характерные для золотоордынского времени формы, орнаментации, обработки поверхности, состава теста, например, фрагменты гончарной посуды красного цвета с валикообразным утолщением по горлу, украшенной многозубчатым мелким гребенчатым штампом в сочетании с тонкими резными горизонтальными линиями.

В золотоордынскую эпоху Джукетау продолжает расти путем расширения к югу и юго-западу Донауровского селища, которое теперь становится основной частью города «открытого типа». В XIV веке площадь его достигала 150 га. Кладбище в XIII–XIV веков также продолжает отступать. Надгробные камни бывшего кладбища, по свидетельству жителей прошлого столетия, находили уже близ северной окраины деревни Донауровки и северо-западнее ее. Некоторые объекты ордынского времени нарушали часть домонгольских погребений.

На краю мыса, у Большого оврага, установлено место расположения одного из производственных районов города — металлургической слободы. Здесь выявлены остатки относительно хорошо сохранившейся железоплавильной печи. Округлая в плане печь диаметром 85-95 см была сложена из обломков обожженных кирпичей средних размеров, соединенных между собой глинистым раствором толщиной 2–3 см. Сохранившаяся высота от уровня материка составляла 40 см (6 рядов). В заполнении печи наблюдались большие включения угля, золы, мелкого шлака.

Интересные материалы были получены при исследовании еще одного ремесленного района — кузнечной слободы, расположенной к югу от металлургического центра (там, где сейчас находятся частные посадки картошки). Здесь в золотоордынском слое обнаружены следы кузнечной мастерской, остатки которой прослежены в виде желтого суглинистого пятна подпрямоугольной формы, окаймленного по периметру полосой древесного тлена и угля. Как выяснилось после снятия глинистого массива, это оказалось сооружение с каркасно-столбовой конструкцией стен. Столбовые ямы диаметром и глубиной 30–40 см ограничивали прямоугольную площадь размерами 460 х 520 см. Вход находился с северо-восточной стороны. Внутри помещения, у юго-восточной стены, располагался полукруглый очаг на глиняной платформе. В районе очага обнаружено много угля, железного шлака; здесь найдены обломки кирпичей, ошлакованных под воздействием высокой температуры, а также обломки глиняных тиглей. На близлежащих участках отмечены куски глиняной обмазки. Очевидно, нижняя часть деревянной стены ближе к очагу была специально обмазана глиняным раствором в целях пожарной безопасности. На следующий год раскоп был продолжен в восточном направлении — в сторону березовой посадки на берегу Килевки. Здесь были выявлены золотоордынские производственные сооружения, связанные с обработкой меди и железа.

Новыми разведками было установлено, что городской посад в золотоордынское время занимал довольно большую территорию. Подъемный материал широкой полосой вдоль берега р. Камы распространен более чем на 2 км к западу от городища – примерно до дач у села Галактионово.

На этой территории выявлены следы гончарной слободы. Обнаружены следы сильно разрушенного гончарного горна. Он был сооружен следующим образом: первоначально в грунте вырыты ямы, а затем их стенки обмазаны слоем глины толщиной 10–15 см. Они сильно прокалены под воздействием высокой температуры. Сохранившаяся высота обжигового блока горна достигала 100 см, диаметр – 160 см. Топочный блок полусферической формы имел диаметр у пода 140 см и максимальную высоту 60 см. Теплопроводно-разделительный блок горна разрушен. Обжиговый блок был заполнен рыхлой серой супесью с вкраплениями древесного угля, обожженной глины. Заполнение топочного блока – такое же, но включения угля и золы здесь обильнее. Находок в заполнении горна немного, в основном это фрагменты глиняной посуды, кости животных, птиц, рыб. Вглубь террасы, в обнажении одного из овражков, выявлены следы подобных же сооружений.

По нашим подсчетам, общая территория памятника в золотоордынское время занимала площадь не менее 150 га. На этой территории могло проживать до 10–15 тысяч человек. К сожалению, разведочные обследования Джукетау на предмет выявления границ его территории еще не закончены. Как нам представляется, золотоордынский Джукетау становится гигантским городом и теряет уловимые границы своей территории, «растекаясь» вглубь террасы и особенно по берегу р. Камы на многие километры.

Результаты исследований Джукетау позволяют говорить о значительной преемственности в характере хозяйственно-производственной деятельности, быта, культуры города в домонгольский и золотоордынский периоды его существования. В то же время вхождение территории Волжской Булгарии в единое экономическое и культурное пространство Улуса Джучи не могло не отразиться на булгарских городах, в том числе и на Джукетау.

Как и основная масса населения Волжской Булгарии, жители Джукетау занималась земледелием и скотоводством. Основными пахотными орудиями труда были рало, соха, плуг, жатвенными – серпы и косы. При раскопках выявлены подземные колоколовидные в профиле ямы, являвшиеся амбарами-зернохранилищами. С помощью каменных жерновов, обломки которых в большом количестве имеются в нашей коллекции, мололи зерно на муку или рушили в крупу.

Остеологами А.Г. Петренко, О.Г. Богаткиной, Г.Ш. Асылгараевой определены многочисленные кости домашних животных – крупного и мелкого рогатого скота, лошади, птиц. Среди костей количество диких животных весьма немногочисленно, что говорит о незначительной роли охоты в хозяйстве горожан. Такие находки как скребницы, путы указывают на занятие животноводством.

Специфичной отраслью экономики Джукетау является заметная роль рыболовства, о чем свидетельствуют многочисленные находки рыбьих костей, а также рыболовных крючков, блесен, гарпунов, каменных и глиняных грузил для сетей (обнаружены и их скопления).

Основные отрасли ремесла – черная металлургия (железоплавильное ремесло) и металлообработка. В XIV столетии город был одним из крупных и развитых ремесленных центров Закамья. Свидетельством этого являются производственные сооружения черной и цветной металлургии, металлообработки с яркими следами производства (заготовки, крицы, брак, отходы производства и т.п.). Только на раскопах 5, 6 на территории Донауровского селища производственные объекты имели 3–4 горизонта и были прослежены на протяжении более 50 м. Инструментарий ремесленников представлен разнообразными сверлами, долотами, зубилами, пробоями, молотками и т.д. О цветной металлургии, а также ювелирном деле свидетельствуют находки каменных литейных форм для отливки изделий, а также сами изделия.

К числу основных производств относится также гончарное ремесло. Ассортимент продукции гончаров чрезвычайно широк: кувшины, кринки, кружки, горшки, корчаги, хумы, чаши, плошки, миски, котлы, сковородки, светильники, «детские горшки» и т.д. В коллекции имеется поливная (глазурованная) посуда, поверхность которой покрывалась специальным составом из жидкого стекла зеленого и коричневого цвета. О местном изготовлении посуды говорит обнаруженный в обрыве камского берега гончарный горн.

Традиционная посуда домашнего производства – лепная керамика – постепенно выходит из употребления. Исключением является керамика, получившая название «типа джукетау». Это округлодонная посуда чашевидных и горшковидных форм с примесью хорошо заметного песка в тесте, украшенная многорядной резной волной по плечику. В Джукетау такая посуда составляет примерно половину керамического комплекса. Возникнув в первой половине домонгольского времени, среди других традиционных групп керамика «типа джукетау» во второй половине домонгольского времени остается единственно количественно значимой. Она сохраняет все свойственные ей признаки, характерные для X–XI веков, в течение длительного времени. В XII–XIII веках посуда становится более разнообразной, увеличивается количество керамики с почти шаровидным туловом, в орнаментации изредка прослеживается гребенчатый штамп. Вопрос об истоках этой загадочной керамики пока открыт.

Из глины делался строительный кирпич, пряслица, разнообразные поделки, игрушки и т.д. Производство поливной посуды, а также стеклоделие, видимо, не получают развития.

Остатки различных сооружений, разнообразный инструментарий, предметы труда строителей свидетельствуют о строительном, деревообрабатывающем деле. В Джукетау пока не выявлено монументальных зданий, построенных из камня и кирпича. К объектам оборонного зодчества относятся сооружения, сохранившиеся в виде валов и рвов. Основная часть выявленных сооружений является археологическими следами объектов жилого, хозяйственного, производственного, может быть, и полифункционального назначения. Среди реконструируемых жилых и хозяйственных построек – землянка с шатровым перекрытием; наземная двухскатная постройка в виде сруба, с подпольем и печью; остатки ленточного фундамента под наземной постройкой (XI— первая треть XIII вв.); легкие наземные или слегка углубленные в грунт полуземляночные постройки со следами печей (XIII–XIV вв.); производственная постройка типа кузнечной мастерской с каркасно-столбовой конструкцией стен, с очагом на глиняной платформе (середина XIV в.). Многочисленны хозяйственные ямы, среди которых выделяются погреба и зернохранилища. На городище выявлены канавки и столбовые ямки от деревянных оград. О строительном, деревообрабатывающем деле говорит разнообразный инструментарий строителей – железные топоры, тесла, долота, сверла, ножи, гвозди, скобы.

Об обработке кости свидетельствуют находки костяных изделий – рукоятей и накладок ножей, шильев, проколок, иголок, наконечников стрел и т.д., но вряд ли она выделилась в отдельное ремесло. Любопытно, что в домонгольское время изделия из кости более разнообразны по ассортименту и более тщательно отделаны, чем в золотоордынское время. Прядение и ткачество, на которые указывают многочисленные глиняные и шиферные пряслица, носили традиционно-домашний характер.

Еще в домонгольское время в Джукетау работали камнетесы. В золотоордынскую эпоху выделяется развитая ремесленная школа со своими особенностями изготовления надгробных камней.

Имеющиеся в коллекции находки из Джукетау можно разделить на несколько категорий. Среди них многочисленны предметы быта: обломки чугунной и медной посуды, кресала, пряжки, ключи, замки, точильные бруски. Предметы вооружения представлены наконечниками стрел, колчанными крючками, перекрестием меча, обрывками кольчуг; детали снаряжения всадника и верхового коня – удилами, стременами, ледоходными шипами.

В коллекции украшений и предметов туалета – медные подвески, бронзовые и серебряные браслеты, подвески из лазурита, бусины из сердолика, горного хрусталя, стекла, стеклянные перстни, бронзовые «копоушки» и зеркала, костяные гребни, пуговицы, застежки.

Развитое ремесло предполагает и большую роль связанных с ним торговых отношений. Джукетау являлся одним из центров местно-региональной и внутригосударственной торговли. Город, вероятно, не только контролировал близлежащие переправы через Каму, но был одним из центров Камского торгового пути. С включением территории Волжской Булгарии в состав Улуса Джучи многие прежние международные связи Джукетау стали фактически или формально внутригосударственными. Как уже говорилось, Джукетау был известен в международном масштабе: указания на него имеются на географических картах Старого Света. О внешних связях горожан свидетельствуют находки импортных вещей, в том числе восточной поливной и неполивной штампованной посуды, овручских шиферных пряслиц, янтаря, раковины каури, а также монет, чеканенных в городских центрах Афганистана, Индии, Ирана; на южные связи указывают найденные кости верблюда (слой XIV века). Какая-то часть традиционной посуды финно-угорских истоков, так же как и славянских, возможно, поступала извне.

Начало функционирования Джукетау как города, кажется, несколько отстает от времени появления первых булгарских городов в Западном Закамье. Это отставание сыграло со временем положительную роль в развитии города с точки зрения сохранения природных ресурсов, или, если брать шире, как экологический фактор. В системе государства Джукетау выполнял своего рода роль восточных ворот Волжской Булгарии. Очень вероятно, что городище первоначально возникло как феодальный замок или, скорее, военная крепость. Контроль над близлежащими переправами через Каму имел также стратегическое значение. Т.А. Хлебникова справедливо считала, что уже в домонгольский период, по крайней мере, во второй половине его, он являлся значительным культурным и экономическим центром Нижнего Прикамья.

Еще в домонгольское время, видимо, были заложены некоторые предпосылки обособления и выделения «Жукотинского княжества». Сам процесс образования Волжской Булгарии и складывания ее своеобразной культуры происходили в рамках постоянных полиэтнических контактов и явились их итогом. Основными этническими компонентами раннеболгарского времени исследователи считают болгаро-салтовский и прикамско-приуральский. Со временем центральная власть, единая вера, постоянный контакт привели к значительной нивелировке материальной и духовной культуры населения Волжской Булгарии и уже на этапе «раннефеодального государства» «перетусовали» население этнически. Однако даже в таких условиях на территории Волжской Булгарии существовали элементы большего или меньшего своеобразия, в том числе и обусловленные «этническим фактором». Этнические группы обычно сохраняют постоянное стремление к сохранению, а в случае утраты – к созданию своих территориальных образований. Длительное время сохраняли относительную самостоятельность племенной центр Сувар, буртасы, и, видимо, другие. Не случайно и княжества феодальной раздробленности Руси сложились преимущественно в рамках бывших племенных союзов, этническая и областная устойчивость которых поддерживалась веками складывавшимися местными культурными традициями. В удельных княжествах могли получить отражения и те стороны культуры, которые связаны с этнической принадлежностью данной группы населения.

Одним из таких центров мог являться и Джукетау. Как в домонгольском, так и тем более в золотоордынском Джукетау прослежены все признаки, характерные для материальной культуры Волжской Булгарии: здесь представлены в основном те же категории, типы, виды орудий труда, оружия, украшений и т.д.; среди посуды примерно половину составляет общеболгарская (волжско-болгарская) керамика. Однако вторую половину (что очень много в условиях развитых ремесленных отношений) составляет традиционная керамика «типа джукетау». Ее наличие является одной из характерных черт керамических комплексов многих булгарских памятников Нижнего Прикамья. Т.А. Хлебниковой методом картографирования была получена картина локализации этой керамики с центром в Джукетау, с удалением от которого ее количество уменьшается.

После страшного «монголо-татарского» погрома восстановиться смогли лишь города, имевшие значительный экономический потенциал. Джукетау был одним из весьма немногих городов, выживших после нашествия. Он не только постепенно восстановился, но впоследствии даже пережил блестящую эпоху расцвета. Причины этого, на первый взгляд, противоречивы. С одной стороны, начался отток населения в более безопасные северные районы: кроме разорения города был нарушен организм взаимодействия города с округой — его потенциальным «подпитчиком». С другой стороны, почти полное отсутствие в течение некоторого времени конкурентов — близлежащих «малых городов» – привело, как мы полагаем, к некоторому приливу и концентрации сохранившегося населения у Джукетау (о чем свидетельствует карта археологических памятников золотоордынского времени) и оживлению его экономики. Возможно, одна из причин заключалась и в том, что в первое время, когда у монголов не было своих городов, им приходилось пользоваться уже существовавшими «стационарами» и как-то их поддерживать.

Но почему же Джукетау прекратил свою жизнь как город? И когда ? Ответить на эти вопросы исчерпывающе мы пока не можем. Одной из причин этого является нарушенность верхних напластований культурного слоя памятника. Самым поздним слоем его является современный слой, представляющий собой задернованную поверхность или пашню. В нем многочисленны предметы сегодняшнего дня и находки недалекого прошлого. Однако здесь довольно часто попадаются вещи, характерные для средневековья. Они были выброшены наверх при распашке земли и разных хозяйственных работах. Таким образом, уничтожена не только та часть культурного слоя, где была заключена информация о Джукетау, особенно о поздне- и постзолотоордынском этапе его жизни, но и о том, что здесь происходило в последующие века. К сожалению, культурный слой памятника продолжает уничтожаться и сегодня.

Косвенно вопрос о том, когда Джукетау прекратил свою жизнь как город, может решаться в связи с отсутствием нумизматического и датирующего вещевого материала позже XIV столетия. После 1411 года в письменных источниках нет никаких упоминаний о городе или его владетелях.

Вопрос о верхней дате Джукетау решается в рамках общеисторических процессов второй половины XIV столетия. Это была эпоха междоусобиц, военных столкновений и постепенного заката могущества Золотой Орды, что отразилось и на булгарских землях, входивших в ее состав.

Благодаря ослаблению Золотой Орды в конце 1360-х годов в ней начинают усиливаться «сепаратистские тенденции». С одной стороны, эти процессы происходят в рамках бывших самостоятельных государств и отдельных территорий, не терявших надежды когда-нибудь вернуть свою независимость. С другой стороны, новые образования не всегда (или, точнее будет сказать, редко) были очерчены в рамках прежних исторических территорий и границ и были непосредственно связаны с возможностями и амбициями того или иного хана. Эти явления и события были отражены в тюрко-татарском дастане «Идегей», сложившемся в XV–XVI веках, в котором упоминается и Джукетау:

… И Казань я силой займу,

Если мира-покоя и там

Сердцу не будет моему, —

Переплыву я реку Чулман,

Перевалю через гору Джуке.

А за этой горой вдалеке

Ик течет в затишье лесном…

Среди историков имеются различные взгляды на «статус» Волжской Булгарии в составе золотоордынской империи. Ясно одно: с ухудшением «погоды» на ордынском политическом небосклоне булгары, потерявшие независимость каких-то сто с лишним лет назад, не преминули этим воспользоваться. Центробежные тенденции, однако, были сильны и в самой Волжской Булгарии. Во второй половине XIV века здесь выделяется ряд земель-княжеств, степень самостоятельности которых колебалась в разные периоды в зависимости от могущества того или иного золотоордынского хана. Одним из них, видимо, вторым по значимости после Булгара, оказалось известное по русским летописям «Жукотинское княжество». Они сообщают о «жукотинских князьях» в одном ряду с болгарскими – возможно, первые были более или менее независимы от последних.

Факт выделения «Жукотинского княжества» свидетельствует не только о простом собирании земель и политическом контроле над определенной территорией, но и о возникновении образования с крепнущими внутренними экономическими связями. Ярким археологическим свидетельством экономического влияния такого крупного ремесленного центра как Джукетау не только на близлежащую к нему округу, но и на населенные пункты, отстоящие от него в нескольких днях пути, является находимая на них в заметном количестве характерная керамика «типа джукетау», продолжающая стойко сохраняться и в золотоордынскую эпоху. В это время увеличивается и количество общеболгарской посуды с традиционными элементами керамики «типа джукетау».

В последние десятилетия благодаря сплошному археологическому исследованию бывшей территории Волжской Булгарии было выявлено значительное количество булгаро-татарских эпиграфических памятников. Исследователи Д.Г. Мухаметшин и Ф.С. Хакимзянов указывают, что в XIII–XIV веках на территории Волжской Булгарии существовали региональные варианты булгарских эпиграфических памятников. Одним из четырех выделенных вариантов является джукетауский. Он включает земли между р. Черемшан и р. Зай в Закамье и к востоку от линий р. Ошняк, среднего течения р. Меши до р. Вятки в Предкамье. Особенности эпитафий «джукетауского варианта» памятников проявились в некотором увеличении их толщины и ширины при одновременном сокращении их длины, в отсутствии бордюрного украшения, в закругленности их верхней части, в написании простым врезанным шрифтом, в отсутствии коранической формулы «Он живой, который не умирает» и др. Выделение локальных вариантов булгарских эпиграфических памятников указывает на существование региональных школ резьбы по камню. Несмотря на жесткие рамки мусульманских канонов, мастера разных регионов внесли разнообразие в развитие булгарской эпиграфики. По мнению ученых, локальные варианты эпиграфических памятников показывают возвышение отдельных княжеств.

Кстати, языковедами были выделены и диалекты в языке эпитафий волжских булгар. Интересно, что исследователи прослеживают некоторую локализацию памятников с одним из выделенных диалектов «вблизи устья р. Шешма и несколько севернее ее, т.е. в бывшем Жукотинском округе». Даже став крупным ремесленным центром, Джукетау продолжал обладать определенными особенностями материальной культуры, которая отражалась и в материальной культуре связанных с ним (в первую очередь, экономически) территорий. Теперь эти особенности носили больше не этнокультурный, а производственный характер: например, особенности оформления надгробных памятников никак не связаны с этнической принадлежностью резчика или заказчика. Однако некоторые из этих особенностей могли уходить корнями в более ранние периоды истории и соотноситься с конкретными этносами.

После монгольского погрома большинство закамских городов и деревень так и не восстановилось. Начавшийся еще с монгольского нашествия отток населения на север продолжался, видимо, даже в более-менее стабильные периоды, и тем более усилился в период междоусобиц, военных столкновений в Золотой Орде. Эти явления и события касались Волжской Булгарии и непосредственно. Ослаблением Золотой Орды поспешили воспользоваться разбойники-ушкуйники и русские князья. На этом фоне вполне закономерными выглядят клады золотоордынского времени — своеобразные индикаторы беспокойства богатого населения. Все это сопровождалось эпидемиями, очень тяжелыми засухами с холодными бесснежными зимами в 1360–1370-х годах. И население опять покидает свои родные места, спешит на север, в Предкамье. Здесь начала возвышаться Казань… .

Историками еще не в полной мере исследованы причины стремительного взлета Казани. Среди многочисленных причин разного характера, видимо, имеются и связанные с ростом роли Волжского торгового пути. Во второй половине XIV века между Русью и Ордой усилилась борьба за обеспечение здесь контроля. Воспользовавшись слабостью политической власти, в этот конфликт вмешивается Великий Новгород, организовав ряд походов ушкуйников. Эти походы ушкуйников и русских князей как замечательные события и отразились летописях.

«Что касается русских летописей, – писала Т.А. Хлебникова – то их упоминания относятся ко времени выхода Жукотина и жукотинских князей на политическую арену истории Булгарии. Началось это, видимо, еще в домонгольский период и было связано, во-первых, с созреванием условий для возникновения удельного княжества и, во-вторых, со столкновениями с русскими, начавшими с конца XII – начала XIII веков проникать вверх по Каме на Вятку и стремившимися на протяжении последующего времени, обосновавшись на Вятке, к более прочному положению в низовьях Камы.

Взаимоотношения булгарского населения Прикамья с русскими, мирные в конце XII века, при начале их движения по Каме и на Вятку, впоследствии усложняются. Поход русского войска на булгар в 1220 году сопровождается, по сведениям русских летописей, разорением и сожжением ряда городов и сел на Каме, совершенных устюжанами. Города при этом не названы. Город Жукотин еще, видимо, не выделяется среди других городов в этих взаимоотношениях. Набеги 1359, 1391 и 1409 годов направлены новгородскими, вятскими, устюжскими ушкуйниками уже непосредственно на Жукотин. Надо думать, что Жукотин в это время чинил какие-то препятствия вятским и новгородским ушкуйникам при движении по Каме. История вопроса о проникновении русских вверх по Каме, на территорию Булгарии и далее за ее пределы позволяет думать, что эти столкновения связаны со стремлением одних утвердиться на Каме, а других – противодействовать этому».

Кроме преследования главной задачи – получения доступа к торговому пути Волга-Кама с целью избежать посредничества княжеств Северо-Восточной Руси или Золотой Орды в обмене товарами между Великим Новгородом и Волгой – ушкуйники просто грабили города (как булгарские, так и русские). Конечно, иноземные походы на Джукетау ослабляли его. Однако угасание и запустение гигантского города с многотысячным населением происходили постепенно и по более серьезным и глубинным причинам прежде всего экономического характера. Видимо, жизнь на Джукетау теплилась еще в XV веке, а может быть, и позднее…

Тающий город

Тающий – потому что Джукетау исчезает на наших глазах. Каждую минуту, каждую секунду площадь памятника, объем его культурного слоя уменьшаются. Например, приехав сюда через год, можно обнаружить новый карьер для добычи песка. Или обходя вечером территорию памятника, не обнаружить выступавший еще утром приметный мысок с признаками древнего кладбища – просто размылся и обвалился… .

Самое главное, у памятника «с документами все в порядке». Еще в 1960 году Джукетау был включен в список памятников федерального значения (Постановление СМ РСФСР №1327 от 30 августа 1960 г.). Вряд ли это имело значение… . Даже формально он не включался ни в одну федеральную программу спасения памятников истории и культуры и продолжает разрушаться как естественным путем, так в результате деятельности человека, кладоискательства.

Еще в середине прошлого столетия в непосредственной близости от городища был построен Чистопольский элеватор, в районе его ограды все три линии земляных валов прорезаны бульдозером для проезда на территорию городища. Состояние валов городища и поныне вызывает тревогу. Территория памятника сильно изрыта поздними ямами хозяйственного назначения, особенно в районе элеватора и поселка. До последнего времени не контролировалась глубина распашки полей. У берегов отмечены оползни, которые образуются во время весеннего половодья. Памятник сильно разрушается камской водой, особенно после того, как в 1950-х годах образовалось Куйбышевское водохранилище. Камская вода вызывает эрозию почв и разрушает культурный слой, вымывая большое количество вещевого материала. Вызывает озабоченность экологическое состояние памятника.

И все же, кажется, не так уж все и плохо. По крайней мере два раза Джукетау избежал уничтожения и был по-крупному спасен. Трудно представить, что осталось бы от городища, будь элеватор построен на метров 100 – 200 западнее… А весной 1990 года археологи прибыли на памятник как раз тогда, когда центральная часть городища огораживалась… под кладбище для жителей близлежащего села.

Начиная с 1990 года на Джукетау при поддержке местной власти проводились ежегодные археологические экспедиции Института истории АН РТ. Экспедиции стали одной из форм труда и активного отдыха детей и молодежи в летнее время. На территории Джукетау стал традиционно организовываться летний археологический лагерь «Джукетау». В его рамках проводилась популяризация историко-краеведческих знаний в форме экскурсий, теоретических и практических занятий со школьниками и членами кружков и подростковых клубов; по результатам исследований проходили школьные конференции. Археологические изыскания способствовали организации выставок археологических находок и обновлению экспозиции Краеведческого музея г. Чистополя.

В 1999 году территория Джукетау наконец-то получила статус историко-культурной заповедной территории (Постановление № 542 от 20.08.99 г. Кабинета Министров РТ «Об объявлении культурного слоя комплекса Джукетау X–XV вв. – памятника археологии федерального (общероссийского) значения в Чистопольском районе Республики Татарстан – историко-культурной заповедной территорией»).Однако режим историко-культурной территории, в котором не предусмотрено штатных специалистов, не обеспечивает сохранности, надлежащего использования, научного исследования этого памятника и не соответствует его статусу. Судя по положительному опыту охраны других памятников, спасти Джукетау может только организация музея-заповедника. Наличие музея-заповедника, располагающего необходимыми полномочиями закрепленными в законодательстве РФ позволит приступить к планомерных охранно-спасательным и научным исследованиям древнего города.

Список литературы

Артемьев А.И. Древний болгарский город Жукотин. – СПб., 1851.

Пономарев П.А. Данные о городах Камско-Волжской Булгарии. Владения липовогорских князей// Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Казань, 1892. – Т. X. – Вып.5.

Смолин В.Ф. Клад восточных золотых предметов из болгарского города Джуке-Тау// Вестник научного общества Татароведения. – Казань, 1925. – Вып.3.

Хлебникова Т.А. К истории г. Жукотина (Джуке-Тау) домонгольской поры (по работам 1970–1972 гг.)// Советская археология. – 1975. – № 1.

Хованская О.С. Нагрудное украшение из булгарского города Джукетау// Советская археология. – 1958. – № 1.

Хузин Ф.Ш. Что скрыто в Джукетау// Татарстан. – 1995. – № 1–2.

Хузин Ф.Ш., Набиуллин Н.Г. Булгарский город Джукетау на Каме (по материалам раскопа III 1991,1993 гг.)// Археологическое изучение булгарских городов. – Казань, 1999.

Набиуллин Н.Г. Оборонительные сооружения Джукетау// Военная археология. Оружие и военное дело в исторической и социальной перспективе. Материалы Международной конференции. – СПб., 1998.

Набиуллин Н.Г. Раскопки в ремесленном районе Джукетау (по материалам раскопа V 1994 г.)// Проблемы древней и средневековой археологии Волго-Камья. – Казань, 1999.