История утверждения регулярного плана г. Чистополя

28 ноября 1829 г. российским государем Николаем I был высочайше конфирмован (утвержден) регулярный план г. Чистополя. До его появления в течение 50-ти лет строение домов, установление площадей производилось по проектам и распоряжениям уездных землемеров, а иногда «втихую». Несмотря на это, многие кварталы получили правильное расположение.

Первая попытка создания регулярного плана была сделана в 1812 г. казанским архитектором Гете. Предполагалось, что этот проект уездные землемеры предварительно «сообразят» с натуральным местоположением города. Много лет предписания губернских властей не исполнялись. Первым обратил внимание на расхождения чертежей и существующей городской застройки землемер Песков в 1823 г. Он указал, что местность Чистополя требовала некоторых отступлений от спроектированного Гете регулярного плана, и вскоре представил свой доработанный вариант на рассмотрение в губернскую комиссию. По неизвестным причинам проект Пескова так и не был представлен на утверждение.

В 1827 г. к поверке плана города приступил уездный землемер Ахоткин. Его вариант один в один соответствовал предыдущему плану Гете. Вскоре, этот проект без указания в нем последовавших в течение многих лет в строении города перемен и без согласия чистопольского городничего и городского головы, по предварительной подписи казанского губернатора был представлен на утверждение Его Императорскому Величеству Николаю I и высочайше конфирмован в 1829 г.

При проведении в исполнение нового регулярного плана на месте вскрылись «существенные неудобности». Во-первых, следуя плану, многие дома и даже выстроенные по прямой линии улицы должны быть снесены, как несоответствующие чертежу. Так, по своему натуральному положению, Архангельская улица в верхнем конце имела ширину 41 саж. (87,5 м), внизу 33 саж. (70,5 м). Екатерининская улица в верхнем конце имела 25 саж. (53,3 м), внизу 16 саж. (34,1 м). Выравнивание улиц для жителей города явилось бы неожиданным и чувствительным убытком. Во-вторых, многие каменные дома должны быть перенесены только для того, чтобы соответствовать прямой линии. Немаловажным препятствием стало то, что очищаемая на пристани площадь должна быть застроена шестью жилыми домами, которые перекроют спуск к берегу и будут соседствовать с хлебными амбарами, представляя для них немалую опасность в случае пожара. Также проходившая через Чистополь Оренбургская дорога, существовавшая на ровном и удобном месте с давнего времени назначалась по скату горы и другим неудобным местам.

В 1830 г. городская дума подает рапорт на имя вице-губернатора Казанской губернии Евграфа Васильевича Филиппова, о значительных неудобствах в устроении города по «конфирмованному плану». Казанский губернский землемер, выехав на место, обнаружил, что при расширении улиц согласно плану, одна сторона домов должна будет полностью сдвигаться, отчего каменные дома будут не на своем месте. Ситуация требовала от губернатора срочного принятия решительных мер – доложить государю, о том, что недавно утвержденный его монаршей рукою регулярный план Чистополя не соответствует натуральному положению. На ту пору, в Казань прибыл с визитом господин министр внутренних дел граф Арсений Андреевич Закревский. Чистопольская городская дума вышла к нему с представлением о неудобствах, при устроении Чистополя по утвержденному в 1829 г. плану. По поручению господина Закревского в Чистополь из Казани отправилась комиссия для проверки на самом месте всех обстоятельств. Вскоре архитектор Гете приступил к составлению нового плана, согласно с нынешним положением города и пожеланиями Чистопольской городской думы.

По итогам осмотра места комиссией, городским деятелям удалось добиться некоторых уступок в регулярном плане:

1. По Архангельской и Екатерининской улицам много каменных домов и оные должны существовать в нынешнем виде, а прочие улицы, не имеющие каменных домов, могут быть расширены через время, когда старое строение придет в совершенную ветхость или оставлены в нынешнем виде, но продольные улицы должны быть не менее 12 саж. (25,6 м), а поперечные не менее 10 саж. (21,3 м).
2. Удовлетворено ходатайство городской думы о сносе прибрежной слободки для устройства на этом месте площади при непосредственной близости хлебных амбаров.
3. Оренбургскую дорогу решено строить по ранее утвержденному плану. Оставление ее через город в нынешнем виде будет его безобразить. Мост через р. Берняжку переносить нет надобности. Косогор, через который будет проходить дорога, предложено засыпать вывозимым из города мусором и постепенно ровнять местность.

Итак, Архангельская и Екатерининская улицы должны будут существовать без всякой перемены и все каменные строения останутся в целости. Некоторые узкие улицы с деревянными строениями могут быть через время расширены без всякого затруднения для обывателей, когда деревянное строение придет в ветхость. Новые дома будут отступать назад до красной линии застройки. Площадь внизу Екатерининской улицы может быть устроена. Губернский землемер Соколов одобрил прошение городской думы о перемене утвержденного плана, а вот уездный землемер Ахоткин противоречил мнению думы. В 1833 г. архитектор Гете составил для Чистополя новый регулярный план, согласно с нынешним положением Чистополя и пожеланиям городской думы. Как указано в деле, план был наклеен на холст, обложен кругом зеленой шелковой лентой, прикреплен к деревянному валику и отправлен на утверждение в приличной трубке. Он был высочайше конфирмован 8 марта 1835 г.

Камнем преткновения между купцами и обывателями стала издавна существующая вблизи реки Камы прибрежная слободка. По плану 1829 г. ее должны были застроить шестью новыми домами, которые будут располагаться всего в 14 саженях (29,8 м) от хлебных амбаров. Таким образом, полностью перекрывался прямой съезд с Екатерининской улицы к р. Каме, как раз в том месте, где находилась переправа. По новому плану Гете 1833 г. на месте жилых домов была утверждена площадь – территориальный буфер, разделяющий хлебные амбары и жилые строения.

В 1829 г. жители прибрежной слободки, ничего еще не знающие о печальной участи своей, обратились с жалобой в МВД на местное начальство, которое отчего-то не дозволяло им ремонтировать и строить новые дома на принадлежащих им дворовых местах. Когда выяснилось о планах городских властей снести прибрежную слободку, на сторону жителей встал землемер Ахоткин, приводя в довод обстоятельство, что дома от амбаров отстоят на 20 саж. (42,6 м) и отделяются ключом, протекающим по оврагу. В сносе домов необходимости нет. На новом же плане Гете этот интервал был указан только в 12 саж. (25,6 м), а малый ключ не мог быть существенной преградой для огня. В дело даже вмешался авторитетный казанский архитектор П.Г. Пятницкий, указавший на необходимость устройства площади для отделения амбаров от жилых строений. Его мнение совпадало с купеческими настроениями – соорудить удобный съезд с Екатерининской улицы и площадь для безопасности амбаров, в коих хранилось значительное количество хлеба и составляло довольно важный капитал в экономике города. Губернатор отправил в Чистополь для осмотра местности адъютанта гвардии штаб ротмистра Шеншина. Из рапорта губернатору Степану Степановичу Стрекалову:

«Вследствие повеления вашего превосходительства от 28 июня честь имею донести, что по прибытии в г. Чистополь я приступил к осмотру местного положения слободки по берегу реки Камы, предстоит ли надобность к уничтожению оной, дабы этим обезопасить от пожара хлебные амбары на камской пристани. Расстояние от слободки до хлебной пристани составляет не более 12 саженей, разделенное оврагом и протекающим по оному малозаметному ключу, ни в каком разе не могущем служить преградою от пожара, могущего без сомнения сделать жертвою гибели всех капиталистов, имеющих все достояние свое в помянутых амбарах».

Шеншин в рамках решения спора предложил снести только один квартал этой слободки, мешающий проезду. Прочую часть оставить «по уважению бедного состояния обывателей оной». Точку в разгорающемся споре согласны были поставить купцы, готовые предоставить участки земли в других частях города и даже перенести дома на новое место. Рассматривался вариант купить дома за счет купеческого общества, изъявившего готовность доставить хозяевам приличное вознаграждение. В свою очередь жители осознали уникальность расположения своих дворовых мест и запросили в качестве компенсации непомерную цену. Так началось многолетнее противостояние чистопольских купцов и жителей прибрежной слободки. Это дело получило широкую огласку не только за пределами Чистополя и Казанской губернии. Его обстоятельства разбирали в Кабинете Министров, о ходе его продвижения было известно Николаю I.

Чтобы противостоять беззаконию местной власти, жителей слободки объединил вокруг себя чистопольский мещанин Степан Ефимович Ушаков, имеющий на берегу Камы два ветхих деревянных дома с огородами. Степан Ушаков являл собой весьма скандальную личность, был известен своим упрямством и духом ябеды, доводя до исступления власть имущих бесчисленными жалобами по присутственным местам. До описываемых событий Ушаков привлекался к суду трижды. По первому делу вместе с братьями Иваном и Григорием за провоз из г. Уральска самовольно отлучившегося казака Якова Дынникова до столичного г. Санкт- Петербурга, везшего разные просьбы в Сенат. За Яковом Дынниковым закрепилась репутация буяна, склоняющего к возмущению народного спокойствия. По решению казанской уголовной палаты вменено братьям Ушаковым нахождение в течение 2 лет под следствием и судом и содержания немалого времени под стражею. Второе дело было связано с нахождением у Ушакова фальшивой 25-ти рублевой ассигнации, но по решению уголовной палаты от суда и следствия он был освобожден. По третьему делу его привлекли к ответственности в 1830 г. за противозаконные поступки и дерзость, учиненную при выборах на трехлетие членов в общественные должности. По решению уголовной палаты ему было вменено в наказание долговременное нахождение под судом как человека не смирного характера. Не велено было избирать его на общественные должности и подпускать к выборам, что и было опубликовано через губернское правление.

Его ближайший сподвижник – чистопольский мещанин Яков Малов привлекался к суду два раза. По первому делу за причинение побойства отставному унтер офицеру Седельникову. По решению городского присутствия Я. Малов был выдержан в городской тюрьме одну неделю с взысканием обиженному за бесчестье. Второй раз его привлекли за укрывательство беглой дворовой девки Гулякиной, за что по суду Малов был оштрафован 100 рублями.

Посовещавшись между собой, жители слободки согласились отдать свои дома за следующие суммы: Степан Ушаков пожелал получить за два своих дома 1400 руб., Егор Уткин 100 руб., Спиридон Плотников 300 руб., Аксинья Малова 2000 руб., Алексей Нечаев 200 руб., Тихон Тюленев 2000 руб., Андрей Богатов 1200 руб., Федор Захаров 700 руб., Михайла Юргин 700 руб., Петр Суханов 1000 руб.

Запрошенная цена, по мнению городского купеческого общества, абсолютно не соответствовала действительности и была несоразмерна с учетом ветхости строений. Тем более, до известных событий, один из жителей этой слободки – Михайла Юргин продал один из своих домов мещанину Алексею Михайлову всего за 50 руб. Посему купцы посчитали вознаградить владельцев по справедливой оценке. Подписались под таким решением I гильдии купец Дмитрий Поляков, II гильдии купец Григорий Поляков, II гильдии купец Иван Логутов, II гильдии купец Александр Мешкичев, III гильдии купец Степан Софонов, III гильдии купец Дементий Котов, III гильдии купец Степан Суродеев и многие др.

Городничим и городским головой жителям слободки было предложено два варианта: или продать дома с местами и строениями по цене, которую они сочтут по справедливости, или перевезти дома кочтом купечества на другие места. Для справедливой оценки строений была назначена комиссия под представительством тех же городничего, головы и уездного землемера. От жителей были затребованы планы и купчие крепости на данные строения, доказывающие их право на данную собственность. До комиссии из числа купеческого общества Григорий Дмитриевич Поляков купил пустопорожнее место у Авдотьи Ивановны Софоновой за 2000 р. Куплены места у погоревших мещан Алексея Мельникова, Анисьи Блохиной за 450 руб. У Ивана Исааковича Бочкарева мещанином Василием Петровичем Логутовым куплено было куплено за 650 руб.

Как и следовало ожидать, жители слободки от оценочной комиссии решительно отказались, особенно упорствовал мещанин Ушаков, и даже не захотели присутствовать при этом процессе, чего требовало законодательство. От губернатора С.С. Стрекалова городскому голове Л.Т. Мешкичеву было направлено уведомление следующего характера:

«Я предписываю Вам объявить именем моим, что личной их бытности при действиях комиссии требует порядок, установленный законом, и что они непременно обязаны исполнить сие требование закона и по окончании оценки предъявить свои отзывы об удовольствии или неудовольствии на оную. В противном случае они сочтутся ослушниками законной власти и подвергнут себя ответственности».

5 октября 1835 г. в городскую думу явились лично Степан Ушаков, Тихон Тюленев, Спиридон Плотников, Егор Уткин, Аксинья Малова, крестьяне Осип Парамонов и Петр Суханов. На требование предъявить акты на право владения домами сообщили, что актов никаких не имеют и публично отказались от присутствия при оценке. Степан Ефимович Ушаков в присутствии чистопольской комиссии сделал следующее заявление:

«В слободке я имею два дома ветхого деревянного строения. На право владения оными, а равно и землею, актов, купчих крепостей, планов не имею. Находиться при оценке их стоимости не буду и выбранных для оценки тех домов чистопольских мещан Гаврилу Санникова, Гурьяна Степанова, Петра Иванова и Абдрахима Абдуллова к тому не допускаю по той причине, что оценку не желаю. Ибо я объявил уже цену за те дома свои, менее которой взять не желаю. А к тому же по предмету сему буду просить всеподданейшей просьбою Государя Императора».

Аналогичные заявления сделали Тихон Дмитриевич Тюленев, Аксинья Степановна Малова, Осип Ильич Парамонов, Спиридон Дмитриевич Плотников, Егор Иванович Уткин, Петр Иванович Суханов. Для городских властей складывалась весьма нелицеприятная ситуация – площадь на новом плане города есть, но жители затягивают процесс ее устройства и всячески упорствуют. Тем не менее, комиссия состоялась. Явились на нее только Плотников, Уткин, Парамонов и Суханов. По итогам работы оценщиков, дом Петра Суханова с надворным строением был оценен в 30 руб., место земли в 70 руб. Дом Аксиньи Маловой с надворным строением в 30 руб., место в 80 руб. Место Спиридона Плотникова в 20 руб. Дом главного зачинщика Степана Ушакова с надворным строением в 5 руб., место в 40 руб. Второй дом Ушакова в 15 руб., место в 50 руб. Дом Егора Уткина в 5 руб. место в 10 руб. Дом Тихона Тюленева с надворным строением в 5 руб., место в 10 руб. Место крестьянина Осипа Парамонова в 40 руб. Итоговая сумма составила 485 руб. против объявленной владельцами суммы в 7400 руб.

Все четверо присутствующих при оценке домов, как и ожидалось, изъявили свое неудовольствие. Место у реки Камы для них весьма удобно и преимущественно перед другими местами для жительства. И если бы они смогли бы продать дома свои по своей воле, то могли бы получить более достойные деньги. После назначенной переоценки за дом Суханова было назначено 50 руб., за место 75 руб. Плотникова – 22 руб. Уткина – 8 руб. за место 12. Место Парамонова – 45 руб. Следовательно, выше первой оценки в 37 руб. С тем и было окончено действие по настоящему предмету. В рапорте губернатору оценщики пояснили, что более назначенной цены за дома дать не могут по причине совершенной ветхости и малозначительности строений. При том, что с одной стороны слободки при разлитии весной реки Камы земля обваливается, отчего дома мещан Уткина и Тюленева почти полностью разрушены. С другой стороны между слободкой и хлебными амбарами имеется овраг, который весной также заполняется водой и обмывает места напротив домов мещан Маловой, Плотникова и Ушакова. Да и при создании площади необходимо будет потратить значительную сумму на укрепление берега. Интересно в данном деле подробное описание всех строений, сделанное комиссией. Для примера рассмотрим дом Суханова:

«Первый угловой дом чистопольского ясашного крестьянина Петра Ивановича Суханова совершенно ветхого деревянного строения. Одноэтажный. Крыт полубудраньем. В длину и ширину на 3-х саженях (6,4 м). В нем одна крестьянская изба в которой перегородка, два косящитых и четыре маленьких крестьянских окна, одна русская печь и две двери. При оном доме холодные сени с крыльцом и далее под одною связью погреб с надпогребницею, крыт полубудраньем. Напротив оного на другой стороне двора также совершенно ветхий амбар в длину и ширину на двух саженях. На улицу ворота об одном полотне. С двух сторон городьба из частокола. Подо всем тем домом строением и огородом усадебной земли в длину 18 саженей (38,4 м), а в ширину 8 саженей (17 м) и 1,5 аршина (1,06 м) и кроме того позади оного огорода ему же принадлежит ничем не занятое место, коего в длину 13 саженей (27,7 м). В ширину 15 саженей (32 м) и 2 аршина (1,4 м)».

И вот, городской голова Леонтий Мешкичев рапортует казанскому губернатору, об окончании действий комиссии, предоставлении всех ее актов. И гордо сообщает, что местное купечество, будучи в частном собрании, рассуждало:

«Хотя цены на места и дома, подлежащие слому в соответствии с конфирмованным планом, завышены против реальной стоимости, но так как в числе владельцев сих домов, находятся люди бедные, то чтобы утешить их в прискорбном чувстве лишения прародительского наследия, а с другой стороны облегчить способы к построению новых домов, положило выдать им вдвое против оценки. То есть вместо 522 руб. – 1044 руб. ассигнациями. Также комиссия покорнейше просит не оставить без должного взыскания оказанное ослушание против ее действий мещанами Ушаковым, Тюленевым, Маловой и крестьянином Парамоновым, которые не согласились быть при оценке. Двое из них были настроены Ушаковым так, что без него не ни на какие вопросы не могли ответствовать».

Но и наши герои тоже не сидели, сложа руки. Так как сын Степана Ушакова жил в г. Санкт-Петербурге, очень скоро жалоба чистопольцев добралась до высоких кабинетов министерских чиновников. И вот, как гром среди ясного неба, в канцелярию казанского губернатора пришла депеша из хозяйственного департамента МВД: «Покорнейше прошу ускорить сообщением по делу о приобретении в Чистополе обывательских домов».

Рассмотрев отчет губернатора Стрекалова, Комитет Министров нашел, что местному губернскому начальству следовало бы на основании 356-й статьи Свода законов назначить оценочную комиссию по существующим правилам. А местное начальство без предварительного донесения о последствиях сношения своего с владельцами само назначило оценочную комиссию. Комиссия по невозможности произвести оценку домов основала ее по местным соображениям. Определив посему столь малое вознаграждение, что за некоторые дома полагается заплатить хозяевам по 5 и 15 руб. Такую оценку Комитет министров счел несообразной с существующими законами и несоразмерной с достоинством отходящих имуществ и далеко не ровняется выгодам, приобретаемым купеческим обществом. Всякое жилое строение, хоть и ветхое доставляет владельцам возможность помещения его с семейством. Предназначаемое за сие строение вознаграждение, например по 5 или даже несколько более руб., естественно не может заметить дома, которого владелец лишается, ибо за сию сумму нельзя будет приобрести никакого жилого строения. Вследствие чего Комитет министров полагал:

1. Для оценки недвижимых строений учредить вновь оценочную комиссию.
2. Поставить комиссии в обязанность произвести оценку строений и дворовых мест на основании Свода законов, соображаясь с выгодами, ожидаемыми для купечества от распространения складочного места для хлеба и с тем, чтобы владельцы домов на сумму оценочную могли приобрести дома в других частях города.
3. По окончании оценки, представить оную с мнением военного губернатора министру внутренних дел для дальнейшего распоряжения.
4. Мещанам Ушакову и Тюленеву и мещанке Маловой, не исполнившим требования комиссии к явке на оценку, подтвердить, чтобы они впредь распоряжения начальства исполняли под опасением взыскания по законам.

По сему призыву некоторые из домохозяев уже были готовы выполнить требование комиссии по личной явке, но Степан Ушаков снова отклонил это предложение. Так как сам он и другие домохозяева, кроме мещанина Егора Уткина, сообщили комиссии, что от них подано в ноябре 1835 г. прошение Государю Императору о дозволении самим им на тех местах строиться. Ожидая всемилостивого воззрения на таковую просьбу их, они комиссию к оценке не допускают, и находиться при оной не намерены. Комиссия же вновь приступила к переоценке. По итогам, установились следующие цены:

1.За дом и место Суханова – 180 р.

1. За дом и место Маловой – 150 р.
2. За два дома и место Ушакова – 160 р.
3. За дом и место Уткина – 30 р.
4. За дом и место Тюленева – 110 р.
5. Пустопорожнее место Плотникова – 40 р.
6. Пустопорожнее место Парамонова – 50 р.

Общая сумма 720 р.

Конечно же, комиссия при оценке должна была руководствоваться соображением взаимных выгод – для купечества и домохозяев. Но в этом случае особых выгод купечество не получало. Строительство амбаров на этом месте не представлялось возможным из-за ежегодного подтопления. Место было предназначено исключительно для устройства площади. Тем не менее, городской голова Л. Мешкичев высказался о том, что сумму оценки домохозяевам, исстари живущим на этих местах, чистопольское купеческое общество согласно утроить! Кроме мещанина Ушакова, который по их словам перекупил 1 место в слободке из спекуляции. Ему заплатят только по оценке комиссии. И посему, хозяева должны получить за свои дома следующие суммы:

1. За дом и место Суханова – 540 руб.
2. За дом и место Маловой – 450 руб.
3. За дом и место Уткина – 90 руб.
4. За дом и место Тюленева – 330 руб.
5. За пустопорожнее место мещанина Плотникова – 120 р.
6. За пустопорожнее место мещанина Парамонова – 150 р.
7. За 2 дома мещанину Ушакову по оценке в 160 р. С присовокуплением к оной 5-й части –192 руб.

Итоговая сумма составила 1872 руб. Такая мера вознаграждения, по мнению городской думы, являлась весьма достаточной, тем более, что строения эти есть ни что иное, как развалины, ежегодно подмываемые весенней водой и едва могущие доставить самый бедный приют. Из числа этих лиц вышеозначенные Ушаков, Тюленев и прочие, не смотря на увещевания городничего и городского головы, которые давали им время одуматься и посоветоваться, все же отказались от предложенного вознаграждения.

Так закончилось противостояние, длившееся на протяжении 7 лет. Дальнейшая судьба жителей слободки сложилась следующим образом: Степан Ефимович Ушаков, Тихон Дмитриевич Тюленев, Яков Николаевич Малов, Фекла Степанова, Авдотья Андреевна Парамонова были преданы суду за чинение препятствий и ослушание снести с берега р. Камы принадлежащие им строения. Рассмотрев по существу все обстоятельства дела, и приняв во внимание прошлые преступления подсудимых, присутствие заключило:

«Мещанина Ушакова за означенное сопротивление распоряжением высшего начальства, да к тому же по свидетельству обычных людей к таким деяниям все еще склонного, на основании 124-й и 243-й статей XV тома Свода Законов наказать плетьми и удалить в Сибирь на поселение. Равно как и мещанина Якова Малова как судимого за буйство, сопряженное с побоями. Но впрочем, как видно из вышеизложенного, Малов слушал только Ушакова, по 242-й статье того же свода законов уголовных, наказать его при полиции плетьми, оставить на жительство в Чистополе и отдать на поручительство под строжайший впредь за образом жизни контроль.

Мещан Тихона Тюленева, мещанку Феклу Степанову и крестьянскую женку Авдотью Парамонову, как прежде не судимых и в поведении нисколько не облихованных, по глупости, а может быть и по самой бедности слепо и без всякого умысла к сопротивлению начальства исполняли советы общежителя их – Степана Ушакова выдержать только в тюремном замке по одной неделе каждого и потом строжайше подтвердить им, чтобы они впредь от подобных сопротивлений и ослушаний против начальства воздерживались и никаких советов против оного ни от кого не принимали. В противном случае, как с прямыми и явными ослушниками высшими властями поступлено будет по всей строгости законов».

4 ноября 1837 г. казанский военный губернатор С.С. Стрекалов рапортовал господину министру внутренних дел графу Д.Н. Блудову о том, что жители из прибрежной слободки вышли, а их строения почти все разломаны. Владельцы перевозят их на новые места, а некоторые распродают на дрова.

Список источников и литературы:

1. ГАРТ // Ф.1, Оп.1, Д.174. По предписанию министра внутренних дел относительно неудобств, при устроении г. Чистополя по высочайше утвержденному плану. 1830-1837 гг.
2. ГАРТ // Ф.324. Оп.739. Д. 106. Регулярный план г. Чистополя 1829 г.
3. ГАРТ // Ф.324. Оп.739. Д. 371. План г. Чистополя (без года).
4. ГАРТ // Ф.324. Оп.739. Д. 369. Регулярный план г. Чистополя 1835 г.
5. Чистополь. Набережная. Гравюра с акварели А. П. Боголюбова. XIX в. https://yandex.ru/images/search?img_url=https%3A%2F%2Fpastvu.com%2F_p%2Fa%2Fq%2F7%2Fc%2Fq7c3ahzhu5mlr9qhsg.jpg&lr=11129&pos=0&rpt=simage&source=serp&stype=image&text=чистополь%20с%20гравюры%20боголюбова

Старший научный сотрудник Музея истории города Чистопольского государственного историко-архитектурного и литературного музея-заповедника Юлия Гаврилова